На фестивале воздушных шаров в Железноводске победил шар «Новой газеты» «Юрий Рост»
Каждую осень, в начале октября, когда в городе Железноводске чуть желтеют деревья в парке, а по дорожкам прогуливаются утомленные жарой отдыхающие, в небе над курортами Минвод летают шары. Сначала в небе заметны маленькие разноцветные точки. Затем они приближаются, отбрасывая огромные черные тени, становятся слышны гул горелки и легкий шорох воздуха в ткани. Каждый год в Железноводске проходит фестиваль воздушных шаров «Кавказские Минеральные Воды — жемчужина России». В этом году на первом месте в соревнованиях — шар «Новой газеты». Небесная корова — Воздушные шары — не видел! А «Балтика» — летала, — радостно сообщает таксист по дороге в Железноводск. «Балтика» привезла на фестиваль шар в виде пивной банки. Еще рекламные аэростаты делают в форме бутылок, кружек, машин, мониторов, тортов и даже коров иногда. Летать «коровы», конечно, не могут. Зато какая реклама маслу или сыру! В США на соревнованиях и фестивалях собирается до тысячи шаров зараз. У нас — не больше сорока. Не потому, что соревнования не умеют организовывать. Просто в США воздушных шаров — около трех тысяч. В России — не больше двухсот. Воздушный шар отличается от других летательных аппаратов тем, что пилот может перемещать его только вверх и вниз. Передвижением в двух измерениях управляет воздух. Точнее, воздушные потоки. Какие — зависит от высоты. Той самой, которую изменяет пилот. Бояться в полете, расскажут вам пилоты, надо не земли. Не поломки оборудования, не леса внизу. Бояться надо воздуха. Ведь воздух — почти как дорога, с препятствиями, разделительными полосами, поворотами воздушных потоков. Только невидим и неосязаем. Поэтому — опасен. Условия для полетов в горах вокруг Минвод — уникальные. Воздушные потоки перекрещиваются, меняются каждые несколько метров и иногда, смешиваясь, становятся опасными. И если на равнине шары движутся по примерно одинаковой траектории, здесь они могут заходить на посадку с противоположных направлений. Серьезные спортивные состязания в таких условиях проводить нельзя: слишком сложно и опасно будет выполнить задания. А соревнования — это по два полета каждый день. Единственное задание на фестивале называется «Заяц и гончие». Шар-«заяц» вылетает первым, везет двух судей — обсерверов. Через пятнадцать минут за ним трогаются «гончие». Им нужно проследить путь шара, подлететь к месту его посадки и бросить маркер — маленький мешочек с песком на конце полутораметровой ленты. — Мы работаем на кресте, — невозмутимо сообщает обсервер Люда. Крест делается из пятиметровой яркой ткани, которую, выйдя из шара-«зайца», обсерверы раскладывают на земле. Чем ближе к центру креста попадает маркер — тем больше очков у команды. Но чтобы даже просто попасть в крест, иногда долго приходится кружить над ним. А обсерверам — часами ждать и подсчитывать очки. Вчера к кресту прискакали на конях местные чабаны. Долго ездили кругами, бросая страстные взгляды на блондинок-обсерверов. Те уже начали беспокоиться, дождутся ли прилета шаров… Четыре года назад у Люды умер муж Юрий. Жизнь опустела. А кто-то из знакомых, желая развлечь, предложил покататься на шаре. С тех пор Люда и несет свой крест. Из алой ткани. — И кажется мне, что в небе я к Юре — ближе, — говорит Люда. — А в этом году стою на кресте — и вижу, летит ко мне шар, а на нем написано: «Юрий». Я тогда сразу загадала: этот шар — победит. Написано на шаре было — «Юрий Рост». А с другой стороны — «Новая газета». Полет В корзине нашего шара — четыре баллона с газом и четверо людей во главе с пилотом Сергеем Баженовым. Газа хватит часа на два. Людей эмоции переполняют уже на пятой минуте полета. …Дно корзины еще касается верхушек деревьев, зелень с легким шуршанием расходится, как круги по воде. Вытянув руку, дотрагиваюсь до листьев. В этом году во время одного из спортивных полетов газ в аэростате «Новой газеты» закончился, когда шар пролетал над лесом. Пришлось «грести» — хватаясь за ветви, подтягивать к ним шар. Экономя газ, дотянули до единственной просеки в лесу. Вдоль железной дороги. На нее и приземлились. Поднимаемся выше. Внизу — бескрайний лес, редкие поля и деревушки. А вокруг — плавные изгибы гор и солнце, идущее на закат. Деревни с воздуха — разноцветные лоскутки. Старая залатанная крыша. Аккуратно-квадратная свалка с гордо торчащим сверху стулом. Одинокий домик посреди чащи леса, у которого стоит старик, спокойно и внимательно наблюдающий за нами. Поле, со всех сторон окруженное деревьями, — видимо, заросли конопли. Сначала оглушает шум газовой горелки, поднимающей шар вверх. Не слышно почти ничего. Затем становится различим каждый шорох, доносящийся с земли. Заливается лаем собака, бешено бегая вокруг будки. Испуганно квохчут куры, плещется вода, пролитая заглядевшейся на шар женщиной, подпрыгивают, пружиня сандалиями о камни, деревенские дети, «…к нам!» — машут руками взрослые — и вот мы уже поднимаемся выше, оставаясь один на один с шелестом воздуха и жаром огня горелки. Высший шик среди воздухоплавателей: пролететь над гладью воды, подняв брызги. Пройти над холмом, задевая травинки дном корзины. Бросить что-нибудь сверху в заводскую трубу. Заглянуть в окно жилого дома и помахать людям, выскочившим на балконы. Пролетали над речкой. Сидящий на берегу рыбак удивленно поднял голову, заметив, что его накрывает большая черная тень. Увидел над собой яркий шар — и с воплями, бросив удочки, рванул куда-то в кусты. Естественные враги сверхлегкой авиации — климат, птицы и местные жители. Дельтапланы иногда атакуются птицами. В Англии разгневанные крестьяне долго и безуспешно воюют с воздухоплавателями, приземляющимися на посевы. Воздушных шаров у нас все это не касается. Птицы для пилотов — партнеры. Они парят в тех же воздушных потоках, показывают дорогу и никогда не нападают. Может, просто потому, что противник в сотни раз больше их самих. А крестьяне, завидев шар на своем поле, слишком радуются, чтобы его выгонять. Гора Медовая Вершина Бештау исчезает где-то вдали за нами. С одной стороны — желтеющий осенний лес. С другой — голые отвесные скалы, у подножия — нагромождение зловещих камней. В 50-е камень для строительства Железноводска взрывчаткой откалывали от окрестных скал. С тех пор и осталось: гора Медовая, обрывающаяся с одной стороны ровным вертикальным краем, как большой клык. К нему мы сейчас летим. Облетаем скалу немного ниже вершины. Высота над уровнем моря — около семисот метров, над землей — около ста. Скорость — пятьдесят километров в час, для шара — большая. Можно разглядеть причудливые изгибы деревьев на склоне и пестрые разводы камня. Внезапно корзина дергается и кренится вбок. Красно-желтое полотнище над головой бесшумно прогибается, горелка бешено вспыхивает, обдавая нас волнами жара. Корзина дергается еще раз. И еще… Замираю на дне, дожидаясь, пока горизонт вернется на положенное ему место. — Турбулентность, — выдыхает Сергей. За 12 лет полетов такое у него — второй раз. В список самых опасных видов спорта воздухоплавание не входит. Но два года назад на фестивале разбился один из пилотов. Стал резко подниматься, врезался в корзину шара, летевшего чуть выше, порвался — и спикировал вниз. В корзине был пилот с девушкой. Ее он прижал к себе во время удара об землю. Девушка не пострадала. Пилот — погиб. ...А вверху был Кремль Когда-то пилотам можно было летать даже над Москвой. Давно. Сергей вспоминает, как однажды шары стартовали с ВДНХ. Лететь должны были на Лосиный остров. Но ветер поменялся, шары развернуло… В результате Сергей приземлился в просторном, ровном и удобном для посадки дворике прямо в центре Москвы. По адресу: Петровка, 38. А его друг — на Лубянской площади. Сергея допрашивали часа три. С другом разобрались быстрее: пока он объяснял милиции, как появился в центре Москвы, его команда успела свернуть шар, уложить в машину и уехать. Приходилось Сергею совершать аварийную посадку и на крышу Курского вокзала, и во дворе ДК Горбунова сразу после окончания рок-концерта. Объяснить нетрезвым подросткам, что нужно разойтись в стороны и освободить место для шара, удалось быстро. Объяснить милиционерам, что экипаж не собирался устраивать массовые волнения, — гораздо сложнее. Лет десять назад шары летали даже с Васильевского спуска. В честь городского праздника их подняли в воздух, привязанные на веревках в нескольких метрах от земли. Шары рвались вверх — но вверху был Кремль. А воздухоплаватели всегда рассказывают новичкам легенду, как кто-то из пилотов летал прямо над балконом президента. ОШАРашенные Воздухоплавание, шутят пилоты, — спорт для пенсионеров-летчиков. Кто-то водил пассажирские рейсы, кто-то управлял истребителем, один сбрасывал бомбы в Афганистане… Вышли на пенсию. За штурвал — не пускают, а летать — необходимо. Небесная болезнь — она только небом и лечится… Так и попадают на шары. Пилот шара НТВ Павел Холод — профессиональный парашютный инструктор. В начале 90-х парашютные клубы стали закрываться, прыгать оказалось неоткуда. Решили попробовать с шара. Сначала — лететь, потом — прыгать. Оказалось, лететь интереснее. Сергей Баженов, пилот шара «Юрий Рост»—«Новая газета», окончил МГТУ им. Баумана и должен был стать инженером космических кораблей. Жизнь казалась предсказуемой, распланированной, скучной. Гораздо интереснее оказалось заниматься полетами не в теории. Сначала — на дельтаплане. Потом — на воздушном шаре. Следом за аэростатами следует команда подбора: машина, которая встречает шар на месте приземления и везет назад. Вес летательного аппарата — около трехсот килограммов, вручную его не поносишь. В отличие от шара команда подбора прикована к земле. К широким шоссе (утопия), ухабистому асфальту, бетонным плитам, проселочным тропам и бескрайним лугам. В этот раз шар «Новой газеты» команде приходится подбирать посреди поля. Рыцари воздухоплавания …Наш шар плавно опускается на пустое поле, освещенное закатным солнцем. Дно корзины становится в траву, но тут же снова подпрыгивает и снова падает. Идеальная посадка — когда корзину удается поставить с первого раза и не спеша выпустить воздух из шара, чтобы он лег рядом. Нам приходится сложнее: купол опускается на землю, корзина падает набок. Минуту лежим друг на друге между газовыми баллонами. В ушах до сих пор стоит гул газовой горелки… Первый тепловой аэростат, созданный братьями Монгольфье, был запущен больше двух веков назад во Франции. Зная об опасности полета, король Людовик XVI приказал отправить в него двух каторжников. Но пилоты убедили его: негоже преступникам делать историю. После благополучного приземления Людовик даровал пилотам графские титулы и все земли, над которыми проходил их полет. С тех пор у воздухоплавателей появилась традиция: все, кто впервые вышел из корзины воздушного шара, проходят посвящение в воздухоплаватели — как в рыцари, стоя на коленях перед огнем, управляющим полетом. Получают графский титул и земли, на которых они совершили посадку. Титул остается с обладателем, пока он летает в корзине воздушного шара. …Мы сидим на зеленом шарике из рекламы НТВ. Шар уныло лежит на земле, разложенный тонкими полосками, которые мы пришиваем друг к другу пропитанной воском нитью. История для воздухоплавателей обычная: посреди густого леса закончился газ. До поля было еще далеко, пришлось приземляться на деревья. Шар повис в кронах, зацепившись за ветви, и порвался. В корзине были сам Павел, женщина-пассажир и двое детей. Всем им пришлось спускаться вниз по веревке (фалу). Несмотря на это, в соревнованиях шар НТВ — на втором месте. У одного из пассажиров, помогающих зашивать шар, забинтована рука. На аэростате он летал дважды. Первый раз шар совершил аварийную посадку на озеро. Корзина наполнилась водой мгновенно, горелка погасла… Еле удалось подняться снова. Во время второго полета пассажир покинул аэростат, не дожидаясь посадки. Чем меньше вес корзины — тем меньше надо газа. Когда в воздухе над бескрайним лесом начал заканчиваться газ, чтобы спасти шар и дотянуть до ближайшего поля, пилот решил сбрасывать балласт. Пассажир раньше не знал, что он — балласт. Но — раз уж надо — по фалу спустился на землю, почти невидимую за густым лесом. Шар посадили нормально. Пассажир поранил руку. Когда заживет, собирается пойти на курсы пилотов.